Йосеф Кац, партнёр «Вестника Тарту» в рамках проекта «Медийный марафон»
С учетом того, что территории нынешей Эстонии была отдана во времена Северных крестовых походов под патронаж деве Марии, обилию посвященных ей церквей в здешних краях удивляться не стоит.
Храмы посвященные матери Иисуса, как православные, так и лютеранские, бывшие изначально католическими можно отыскать во многих населенных пунктах страны – от столичного Тоомпеа до поселков городского типа.
И все-таки Тарту в этом ряду – исключение: здешняя Мариинская церковь существовала, образно говоря, в двух «изводах» – старом и новом. Причем вплоть до самого недавнего времени говорить об обеих следовало строго в прошедшем времени.
* * *
Со времени, когда на месте разобранной средневековой кирхи девы Марии встали стены главного здания возобновленного Дерптского университета прошло без малого четверть столетия.
Город, на протяжении почти всего предыдущего, XVIII века, влачил, скажем откровенно, довольно-таки жалкое существование, вновь вернулся к полноценной жизни, начал шириться, развиваться, расти.
Росла и численность населения, в том числе – и эстонского. Иоанновская церковь – единственная из сакральных построек, пережившая лихолетье войн и опустошений – для двух лютеранских приходов стала тесна.
В 1833 году эстонский приход Яаникирик отделился от немецкого и озаботился строительством собственного дома молитвы. Магистрат поддержал начинание – и привлек к работам городского архитектора Георга Гайста.
Гайст, работавший доселе почти исключительно в стилистике позднего классицизма, подготовил сразу два варианта проекта. Первый предусматривал хорошо знакомый ему архитектурный стиль. Второй – вольную импровизацию на тему готики.
После недолго обсуждения приходской совет выбрал первое из предложенного. Чем был обусловлен выбор – свидетельств, к сожалению, не сохранилось, однако ход мысли прихожан можно попытаться реконструировать с известной долей вероятности.
Возможно, архитектурная «игра в Средневековье» показалась заказчикам слишком немецкой по духу: не стоит забывать, что речь шла о возведении представительного здания, которое эстонцы впервые в истории строили сами и для себя.
С другой стороны – не стоит исключать, что решающую роль сыграло даже не столько национальное самосознание, пребывающая у эстонского народа той поры еще в зачаточном состоянии, а, напротив, консерватизм вкусов.
Ведь если за предыдущие тридцать с небольшим лет на берегах Эмайыги вырос, по сути, новый город, выстроенный в стиле классицизма, нарушать его целостный облик в угоду возникшей моде «на готику» казалось неуместным.
Так или иначе, девять лет спустя, в январе 1842 года кирха была освящена. Нарекли ее – в память о средневековой предшественнице – Мариинской. Или, официально, Новой церковью святой Марии.
* * *
Финансовые затруднения не позволили реализовать предложенный Гейстом проект во всех подробностях, но главный его элемент – увенчанная шпилем стройная башня – вознеслась в небо.
Можно понять гордость прихожан: на тот момент это было самое высокое сооружение в городе – без малого полсотни с половиной метров. Или, пересчитывая в тогдашние меры длины – почти в тридцать саженей.
Количественные характеристики вообще поражали: церковь могла вместить тысячу молящихся. Опять-таки – больше, чем существующие в Тарту второй трети XIX столетия немецкие и русские сакральные сооружения.
Нет потому ничего удивительного, что именно в церковном здании состоялась генеральная репетиция хоров первого всеэстонского певческого праздника 1869 года – второго помещения, вмещающего 800 исполнителей, в городе просто не было.
Событие это только утвердило за Новой Мариинской кирхой статус национальной святыни: христианская традиция, не знающая «ни эллина, ни иудея» переплелась здесь с собственно эстонской культурой самым непосредственным образом.
И хотя к началу ХХ века постройка в этом качестве несколько уступила иным знаковым сооружениям – новому корпусу театра «Ванемуйне», в первую очередь – среди достопримечательностей Тарту она занимала важное место.
Занимала и место одной из определяющих доминант городского силуэта – пока в июле 1941 года не оказалась разрушена в ходе обмена артиллерийскими ударами между отступающей РККА и наступающим вермахтом.
Потемневший от языков пламени каменный остов церкви высился над выгоревшими дотла окрестностями полтора десятилетия – пока здание не передали в распоряжение Сельскохозяйственной академии.
Через пять лет новые владельцы приспособили бывший дом молитвы под спортивный зал. Стройная колокольня, вопреки советам архитекторов, была при этом разобрана до самого основания.
* * *
Вплоть до самых недавних пор разглядеть в облупившемся сооружении на изгибе улицы Пеплери разглядеть что-то большее, чем амортизированный спортзал мог только большой специалист.
Ситуация начала стремительно меняться в 2009 году, когда здание было возвращено его законному хозяину – церковному приходу. А еще через два года был объявлен конкурс проектов восстановления храма.
Результаты его видны издалека – нынешней осенью над вновь вставшим над воссозданной колокольней шпилем взлетел в тартуское небо вызолоченный флюгер-петушок – такой же, как парил на том же самом месте до Второй мировой войны.
Рассказ об утраченном Тарту символично завершить у стен восстановленной Новой Мариинской кирхи: ее судьба дарит надежду на то, что утраты в архитектурном облике, рано или поздно, вернуться в былом виде к тартусцам и гостям города.
Фото: Алипи Борин
Читайте также:
Утраченный Тарту: десяток воспоминаний
Старая Мариинская церковь: тень Средневековья
Памятник утрате: реквием Каменному мосту
Там, где был Хольм: историческое Заречье
Место, время, действие: «Ванемуйне» былой и нынешний
Возвращенные святыни: синагога на улице Туру