Как у советского человека прорывалось несоветское, да ещё на партсобрании? Казалось, ничего иного не могло с этими людьми случиться, но неожиданное, вопреки системе, происходило. Эта заметка о непредсказуемости, скрытой внутри человека, которая нарушает, по крайней мере, унылое, монотонное чтение протоколов партсобраний.
Тимур Гузаиров
Казус первый. 27 декабря 1957 года. Закрытое заседание партийной организации домоуправлений города Нарвы. Дело об исключении коммуниста из рядов КПСС. Ничто, казалось бы, не предвещало. Иван Прокофьевич Беззаборкин родился в 1907 году в крестьянской семье на северо-востоке Эстонии, в деревне Князь Везенбергского уезда (после 1920 года – Вирумааский уезд). Окончил четыре класса начальной сельской школы. Освоил плотницкое дело. В 1929–1930 годах служил в 1-м пехотном полку эстонской армии в Нарве. После окончания службы остался в городе, работал плотником.
В 1932 году Беззаборкин был арестован эстонской полицией «за распространение политических листовок против буржуазного правительства Эстонии». Приговорён военно-окружным судом к шести годам. В конце 1936 года после освобождения из Таллиннской центральной тюрьмы вернулся в Нарву, находился под надзором полиции. С 1937 года был разнорабочим на временных работах.
После начала советской оккупации и аннексии Эстонии летом 1940 года Беззаборкин пробует изменить свою жизнь. В августе он стал кандидатом в члены компартии. 6 августа нарвский отдел компартии Эстонии выдал ему билет (взносы уплачены за три месяца – с августа по октябрь – на общую сумму 2 руб. 10 коп.). 30 августа Беззаборкин пишет на эстонском и русском языках заявление с просьбой принять его на службу в народную милицию. 1 сентября он стал милиционером.
Во время войны, после ухода советских войск из Нарвы, Беззаборкин оказался в Горьком (ныне Нижний Новгород), где работал плотником на военном заводе. С февраля 1942 года он стал рядовым 1-го Эстонского запасного стрелкового полка, затем 925-го стрелкового полка и, наконец, 249-й Эстонской стрелковой дивизии. В феврале 1943 года И.П.Беззаборкин стал членом КПСС. Воевал на Калининском фронте, дважды был ранен, награждён медалями.
После демобилизации с января 1946-го по октябрь 1948 года работал маляром в Таллинне на шоколадной фабрике Kawe (в 1948-м переименована в Kalev). Затем вернулся в родную деревню, пробовал там обустроиться, но не получилось. С 1949 года работал в Нарве бакенщиком в речном пароходстве, стекольщиком, столяром, случалось по несколько месяцев быть безработным. В 1957 году стал плотником в Нарвском торге. Однако…
При устройстве на работу Беззаборкин сообщил в отдел кадров, что он беспартийный. 27 декабря состоялось закрытое собрание партийной организации. Присутствовало 11 членов, в т.ч. Беззаборкин. Из выступлений выяснились детали: в октябре 1956 года Беззаборкин встал на учёт в первичную парторганизацию домоуправлений Нарвы, но участвовал всего в двух собраниях и редко платил взносы, а с июля 1957 года совсем перестал. После начала работы в Нарвском торге секретарь парторганизации В.М.Васильев спросил Беззаборкина: «Почему вы скрыли партийность?», на что получил ответ: «Я не желаю быть членом партии». Теперь приведём обмен репликами между товарищами на декабрьском собрании.
Беззаборкин, «сидя, сказал: Мне объяснять нечего. Решайте сами.
т. Долгополова: Желаете ли вы быть членом партии?
Ответ: Нет, не желаю.
т. Каан: Почему вы, тов. Беззаборкин, считаете себя ненужным членом партии?
Ответ: Это моё дело.
т. Васильев: Почему вы, тов. Беззаборкин, не желаете быть членом партии, объясните, пожалуйста?
Ответ: Вы мне в этом не поможете, а потому объяснять нечего».
Товарищи почувствовали, что у Беззаборкина есть «обида на партию», но какая, так и не узнали. В заключительном слове Беззаборкин лишь объяснил: «Что я могу сказать, только то, что взносы я не платил умышленно, у меня было время и средства, но я сам не желал быть в партии». Товарищи поставили вопрос об исключении Беззаборкина из партии.
Решение заседания первичной парторганизации домоуправлений было передано в Нарвский горком партии. Секретарь А.Г.Панкратов запросил характеристику нерадивого товарища с его предыдущих мест работы. 5 февраля 1958 года И.В.Новак из Управления речного транспорта сообщил: Беззаборкин «как коммунист вообще не принимал никакого участия в претворении в жизнь решений партии и правительства. Не посещал партийных собраний, нигде не учился, нерегулярно платил членские взносы. При беседе с т. Беззаборкиным чувствовалось, что он не желает быть в партии, но прямого заявления не было».
Спустя неделю последовал вызов на партсобрание в Нарвский горком. 11 февраля Беззаборкин письменно уведомил секретаря: «Прошу вас разобрать мое персональное дело без моего присутствия. С любым решением буду согласен». Горкому ничего не оставалось, кроме как констатировать на заседании бюро 27 февраля, что Беззаборкин «оторвался от партии» и «считается автоматически выбывшим из членов КПСС».
Архивные материалы не позволяют установить точную причину перемены в умонастроении Беззаборкина по отношению к коммунистической партии. Вся его биография, казалось, не предвещала резкого разворота, наоборот, он был одним из тех уже готовых советских людей, при поддержке которых утверждалась советская власть в Эстонии. Но что-то случилось… После демобилизации, в 1946 году, Беззаборкин не вернулся на работу в милицию. (Может, хотел, но не приняли, и этим вызвана «обида на партию»? А может, за время службы в милиции, в 1940–1941 годах он столкнулся с тем, к чему более не хотел быть причастным, и решил начать после войны новую жизнь?)
В мае 1947 года Беззаборкин потерял вместе с другими документами партбилет, за что получил строгий выговор с занесением в учётную карточку. При разбирательстве было указано, что Беззаборкин слабо выполнял данные ему индивидуальные коммунистические поручения. Со второй половины 1956 года он начал совсем уклоняться от участия в партийной деятельности и постепенно перестал платить взносы.
В какой мере отголоски доклада Н.С.Хрущёва «О культе личности и его последствиях» (25 февраля 1956 года) могли дойти до Нарвы и повлиять на умонастроение Беззаборкина? Сказать об этом сложно. Но что-то, безусловно, сдвинулось. «Оттепель» позволила человеку даже на закрытом партсобрании вести себя иначе – в том числе быть несогласным, желать исключения из партии.
27 декабря 1957 года Беззаборкин краток и немногословен, не оправдывается и не даёт подробных разъяснений, его слова скорее не ответы на вопросы товарищей, а констатация принятого решения. Он подчёркнуто свободен и независим, немного грубоват (обратите внимание: секретарь собрания отметил, что провинившийся Беззаборкин партийному активу нарвских домоуправлений отвечает «сидя»).
Это история о том, как советский человек сделал попытку выпрыгнуть из своих прохудившихся советских штанов. Весь вопрос – увидеть, что король-то голый, и захотеть снова стать свободным.
Казус второй. Май 1968 года, последний месяц учебного года. Где-то «Пражская весна», её дыхание чувствуется и в советской Эстонии. В тартуских школах на собраниях парторганизаций 14 мая выступили с разъяснениями о ситуации в Чехословакии преподаватели университета (в эстонской средней школе № 1 ‒ историк Александр Блюмфельд, а в русской средней школе № 4 ‒ доцент кафедры научного коммунизма Иван Волков). Но в большинстве школ на партсобраниях читали и обсуждали постановление апрельского Пленума ЦК КПСС, а затем в протокол записывали, как это сделали 16 мая в средней школе № 2 г. Тапа: заседание «одобряет политику КПСС по вопросам международных отношений». Все катилось по привычной колее.
8 июня в тапаской школе состоялось последнее собрание парторганизации. Первый пункт ‒ приём в члены КПСС. Четыре кандидата, рекомендации, характеристики, вопросы испытуемым. Какие события волнуют мир? Куда идут членские взносы? Какое было решение консультативного совещания в Будапеште? На каком Съезде была утверждена 3-я программа Партии? Решение последнего Пленума Чехословакии?
В протоколе собрания отсутствуют записи ответов. Секретарю было обременительно, да и неинтересно всё это ещё и записывать, все понимали формальность происходящего ‒ и это расслабляло, бдительность терялась. В списке вопросов последнему кандидату читаем: «Кто явл. президентом Сов. Союза?» Президентом СССР, первым и единственным, был М.С.Горбачёв в 1991 году. А в 1968 году президенты есть, но не в советской стране. Президент США ‒ Ричард Никсон, во Франции ‒ Шарь де Голль, в Финляндии ‒ Урхо Кекконен. Но до советской оккупации 1940 года президент был, если перейти на советской язык, и в буржуазной Эстонии ‒ Константин Пятс. Президент и советское ‒ в 1968 году две вещи несовместные.
Выражение «президент Сов. Союза», конечно, ошибка, невольная. Но от этого приём в КПСС становится еще более смешным и глупым.
На собрании присутствовало 20 коммунистов и кандидаты. Согласно протоколу, никто не заметил и не обратил внимание остальных на несуразность вопроса, граничившего почти с «идеологической диверсией». Президент, генсек, секретарь ‒ да не всё ли равно? (Поскорей бы домой, лето, уже 8 июня.) А может, среди присутствовавших кто-то молча отметил «президента Сов. Союза» да из страха промолчал или про себя усмехнулся?
Всех кандидатов в члены КПСС благополучно приняли. Всё покатилось дальше своим чередом. Советские остались советскими. Но инородное словечко «президент», случайно и неизвестно откуда залетевшее и соединившееся с «Советским Союзом», да еще при приёме в КПСС, не работало на советскую власть. (Узнали об этом, однако, не в 1968-м, а только в 1991 году.) Невольная речевая ошибка сигнализировала – «деревянный» советский язык всё же не стал тотальным. Даже в самом советском человеке оставалось незанятым пространство, бессознательное или маленькое подсознательное, в котором могло (а могло и нет) случиться непредсказуемое. Шаг к освобождению мог начаться невольно, незаметно для советского человека, вопреки его желанию и всей ситуации ‒ достаточно ему было допустить ошибку на советском языке, и невозможное как Идея рождалась. Dum spiro, spero.
Статья написана в рамках проекта «„Nõukogude Lääs“ uuest perspektiivist: individuaalne ja kollektiivne agentsus Eesti NSV igapäevaelu kontaktaladel» (PRG2140).
Архивные источники: ERAF.16.37.197; ERAF.1.115.80; ERAF.246.3.42; ERAF.1SM.2.3592; ERAF.254.1.211
На фото:
Выписка из протокола собрания парторганизации домоуправлений г. Нарвы. 27.12.1957.
Выписка из протокола собрания парторганизации Тапаской школы. 8.06.1968.