Впервые о депортации 14 июня 1941 года я услышал в подростковом возрасте, незадолго до распада СССР и восстановления независимости Эстонии. О самом событии узнал больше в старших классах на уроках истории Эстонии. Однако до начала учёбы я полагал, что депортировали только эстонцев. Ошибка объясняется не только незнанием, но также и ложным представлением о том, что русскоязычное население появилось в Эстонии только после окончания Второй мировой войны. Стоит напомнить, что 14 июня 1941 года из Эстонии депортировали, в том числе, русскоязычных жителей.
Александр Павлович Кочнев родился 29 ноября 1885 г. в Петербурге в семье крупного лесопромышленника. Отец имел шестиэтажный дом в Петербурге, владел лесопильной и фанерной фабриками, тремя пароходами. После его смерти в 1906 г. Александр наследовал лесопильную, а брат Владимир – фанерую фабрику. Александру также отошли два пассажирских парохода «Усть-Наровск» и «Нарва», а также буксир «Моряк».
Александр закончил два курса Лесотехнического института. Незаконченное высшее образование не помешало ему стать успешным предпринимателем. В 1909 г. он купил в Финляндии пароход «Павел». В 1914 г., когда началась Первая мировая война, буксир «Моряк» был мобилизован в царскую армию. В 1916 г. сгорела лесопильная фабрика. В 1920 г. Кочнев решил переехать из Петрограда в Нарву, где находилось его имущество (пароходы и двухэтажный каменный дом в Усть-Нарве). Александр восстановил лесопильный завод, который принадлежал теперь акционерному обществу «Нарова» (в начале основной капитал составлял 50 000 крон, позднее годовой оборот был 500 000 крон). На заводе работало 60 человек. Завод был закрыт в 1932 г.
В 1921 г. Кочнев женился на Эльфриде Александровне. Новая эстонская жизнь постепенно налаживалась. Его пароходы обеспечивали сообщение между Нарвой и Усть-Нарвой. В 1930 г. Кочнев купил ещё один пароход «Май». На его пароходах работало около 40 человек, два больших корабля – «Павел» и «Усть-Наровск» – были двухэтажные и могли перевозить до 500 человек. Однако в 1935 г. в связи с открытием автобусной линии эта коммерческая деятельность стала убыточной. Кочнев продал свои пассажирские пароходы Нарвской горуправе. Два года спустя, в 1937 г., он продал военному министерству дом в Усть-Нарве и перебрался на квартиру в Нарве. На вырученные деньги приобрёл акции общества «Пейпси», которое имело четыре парохода и организовало водное сообщение вверх по реке Нарове до Чудского озера. Кочнев работал сначала конторщиком, затем его выбрали председателем общества. Он имел 1200 акций, т.е. владел 1/6 частью бизнеса.
Летом 1940 г. Эстония была оккупирована советскими войсками. Нарвское акционерное общество «Пейпси» было закрыто, имущество национализировано. Кочнев нашел работу на Кулгуской пилораме, которая принадлежала Кренгольмской мануфактуре. Он был десятником, бракировщиком, маркировщиком. 7 июня 1941 г. уполномоченный горотдела НКГБ ЭССР Н.П. Боровков оформил постановление об аресте Кочнева – и 14 июня Александра Павловича арестовали как социально опасного элемента «за то, что при буржуазном строе в Эстонии был крупным предпринимателем, имел собственные 4 пассажирских парохода и был председателем акционерного общества “Пейпси”».
3 июля Кочнев был доставлен в Свердловскую область, в Севураллаг. Кочнев находился в лагере Ступино города Верхотурье. Следствие длилось один день, 11 ноября – один допрос, пять вопросов, две страницы протокола. Последними словами Кочнева были: «Я подтверждаю, что я был владельцем пароходов, но социально-опасным себя не считаю». Советскую логику и язык он не мог понять и принять. 19 декабря Коченев умер в больнице в возрасте 56 лет без суда и приговора.
Жена Кочнева была выселена в Томскую область. Ей разрешили взять с собой семейные драгоценности. Однако в 1943 г. её арестовали, и при обыске были изъяты драгоценности. В «оттепель» Эльфрида Александровна вернулась в Нарву. 20 декабря 1960 г. она подала заявление в прокуратуру ЭССР с просьбой о реабилитации мужа (фото 1).
9 мая 1961 г. председатель КГБ ЭССР полковник И.Карпов утвердил заключение, к которому после проверки пришли следователь лейтенант Глушков и его начальник майор Барков: «Арест и выселение Кочнева как социально-опасного элемента считать правильным – в реабилитации отказать». 28 июня зам.прокурора ЭССР госсоветник юстиции 3-го класса К. Киммель уточнил: Кочнев подлежал только административной ответственности, поэтому уголовное дело против него прекратить и об этом сообщить вдове.
Получив справку о прекращении дела против мужа, 3 августа Эльфрида Александровна отправила новое заявление в прокуратуру, требуя законного возмещения двухмесячного оклада мужа. Были или не были выплачены деньги жене Кочнева, мы не знаем. Но в октябре 1961 г. она послала новое заявление, требуя от советского государства денежной компенсации за конфискованные у неё в 1943 г. семейные драгоценности.
Мы не знаем, чем история закончилась. Важно подчеркнуть: заявления в прокуратору ЭССР с требованием денежной компенсации были реакцией жены Кочнева на отказ в реабилитации мужа, попыткой получения удовлетворения и обретения хоть таким образом душевного спокойствия. При первом обращении в прокуратору ЭССР Эльфрида Александровна неслучайно в конце добавила, что «в случае реабилитации я не имею никаких имущественных претензий к государству».
Социально опасными элементами считались не только бывшие крупные предприниматели, владельцы домов, магазинчиков и пр. В категорию антисоветских чуждых элементов, высланных из Эстонии 14 июня, могли самым необыкновенным образом попасть обыкновенные люди. Так, причиной ареста уроженца Петербурга Василия Ивановича Зимина, как указано в следственном деле, послужило не то, что он был сыном торговца-компаньона, работал до революции в фирме отца, впоследствии служил в армии Юденича. (До ареста 14 июня 1941 г., с 1936 г. он работал на Кренгольмской мануфактуре.) Обоснованием для ареста послужило то, то Зимин… торговал овощами и зеленью на нарвском рынке (фото 2).
Василий Иванович без предъявления обвинения был этапирован в Севураллаг, он ни разу не был допрошен и умер 15 октября. Жена его, Людмила Васильевна, была выслана на спецпоселение в Томскую область. 24 ноября 1966 г. выселение Зиминой было признано необоснованным.
Постановление дало Людмиле Васильевне право обратиться в прокуратуру с требованием возмещения стоимости конфискованного имущества, выплаты двухмесячного оклада мужа, а также предоставления квартиры в Нарве. Из следственного дела мы узнаём, что конфискованные вещи (преимущественно мебель) были проданы с аукциона на сумму 530 рублей. 28 февраля 1967 г. Министерство финансов ЭССР решило выплатить Л.В.Зиминой компенсацию — 223 руб. 10 коп.
Тимур Гузаиров
Источники: ERAF.130SM.1.458-1; ERAF.130SM.369-1
