На Софроновских чтениях в Риге в ноябре прошлого года прозвучало много интересной информации из биографии иконописца из Причудья Пимена Софронова. В частности, об учениках Софронова, которых в его подвижнической деятельности в разных странах было не менее двадцати. Одним из них был монах-бенедиктинец из монастыря Шеветонь (Бельгия) о. Иероним Лёссинк (1898–1952). Наш нештатный корреспондент Фёдор Маспанов попросил рассказать о нём исследователя биографии П.М.Софронова в Бельгии, нынешнего служителя монастыря в Шеветоне о. Антония Ламбрехтса.
Единственное, что у старообрядческого иконописца из Эстонии и бенедиктинского монаха из Бельгии было общего на момент их встречи, – это год их рождения: 1898. В остальном они отличались друг от друга как своими церковными, так и культурными корнями. Отец Иероним родился в католической семье на севере Голландии, был монахом и священником. Пимен Максимович Софронов родился в семье русских староверов-беспоповцев в Эстонии на берегу Чудского озера, был мирянином и женатым человеком. Каким образом произошла их встреча? Почему о. Иероним Лёссинк выбрал старовера (а не «обычного» православного, например) в качестве учителя-иконописца? Почему Софронов принял к себе в ученики католика?
Некоторые письма о. Иеронима к настоятелю нашего монастыря того времени, отцу Феодору Бельпэру, сохранённые в наших архивах, могут помочь с ответом на поставленные вопросы. В них видно, как отношения учителя и ученика перерастают в сотрудничество, а затем и взаимное уважение и дружбу.
Разлучённые братья
Шеветоньский монастырь был основан в декабре 1925 года в Амэ-сюр-Мëз (недалеко от Льежа, в Бельгии) бенедиктинцем из Лувена отцом Ламбертом Бодуэном как место молитвы, учёбы и встреч ради единства христиан. Братья хотели смиренно войти в «школу Востока», с тем чтобы лучше познакомиться со своими «разлучёнными братьями» и преодолеть то, что их разделяет. С момента основания монастыря службы проходят в двух храмах одновременно: и в латинском, и в византийском. Первые монахи были латинской традиции, им пришлось изучать всë с самого начала: литургию, службы, языки (славянский и греческий), песнопения, иконопись, монашеский образ жизни православной церкви. Они подолгу живут и на Афоне, и в Галиции, и на Ближнем Востоке. Им удается завязать дружеские контакты в среде русской эмиграции в Брюсселе, Париже и Берлине.
На выставке общества «Икона» в Париже в ноябре-декабре 1931 года наши монахи знакомятся с Пименом Максимовичем Софроновым, с «Кружком Ревнителей Старины» в Риге и их журналом «Родная Старина» (1928–1933). Там же они приобретают первые его иконы, в частности «О всепѣтая Мати» и Христа во Гробе «Не рыдай мене Мати». Другая икона Софронова – возможно, «Казанская икона Божией Матери» или «Господь Вседержитель» – была нам прислана в течение следующего года (1932). К этому стоит добавить, что с 1930 года журнал «Иреникон» начинает внимательно следить за деятельностью Seminarium Kondakovianum в Праге, где Софронов неоднократно проводил занятия по иконописи (1932, 1935, 1936).
Таким образом, когда в 1935 году священник Герхард Лëсинк уходит в монастырь, прослужив уже около 12 лет в разных католических приходах в Нидерландах, Софронов был уже достаточно известен в Амэ. Ведь к этому времени в монастыре есть три иконы Софронова, и монахи в курсе передвижений иконописца по Европе.
Мы не можем точно сказать, когда Софронов побывал в первый раз в Амэ. Случилось ли это в 1933 году, когда о своём намерении приехать в монастырь он написал в письме к княгине Наталье Григорьевне Яшвиль (15.02.1933)? Или же позднее, во время своих многочисленных путешествий? С уверенностью можно сказать только то, что он довольно долго пробыл в монастыре в 1939 году до самого отъезда в Рим осенью того же года. Согласно свидетельству о. Иеронима в тот приезд Софронов написал прекрасный Деисус, который сейчас украшает трапезную нашего монастыря.
Хранитель старинной традиции
О. Иероним искал мастера, который смог бы обучить его написанию икон, но не любого мастера. В католическом мире той эпохи иконописцев практически не было, а вот православные иконописцы в эмиграции пребывали в поисках. Они обращались к разным техникам и стилям, одни писали более традиционно, другие были новаторами. Старообрядцы пользовались репутацией хранителей старинной традиции. Как позднее напишет об этом о. Иероним в своей книге «Святые иконы» (1941): «Для сохранения икон старообрядцы сыграли важную роль. В их среде живут ещё и сегодня иконописцы, которые остались абсолютно верны не только духу, но и букве закона старых традиций, и живым примером этому может служить Пимен Софронов…»
И Лёссинк, который видел Софронова за работой, просит его, чтобы тот стал его учителем. Однако именно в это время Конгрегация по делам восточных церквей в Ватикане пригласила Софронова в Рим для написания образцового пятиярусного иконостаса из 54 икон «в строго древнерусском стиле» для Всемирной выставки христианского искусства в Ватикане (Esposizioned’ArteSacra), которая должна была проходить в 1942 году. О. Иерониму приходится самому ехать в Рим.
По окончании первых трёх месяцев о. Иероним подробно пишет настоятелю о. Феодору Бельпэру детальный отчёт о том, чему он научился, и просит продлить его обучение у Софронова. О. Феодор, по всей видимости, даёт ему благословение ещё на несколько месяцев, тем более что Софронов предлагает своему ученику более благоприятные условия: «Пимен Максимович согласен на то, чтобы я работал теперь с ним (…) на добровольной основе, без оплаты. (…) Так мы сможем помогать друг другу», – пишет он на Пасху. За несколько месяцев учитель и ученик пришли к подлинному сотрудничеству.
В июне 1940 года Италия вступает в войну, и о. Иероним уже не может возвратиться в Бельгию. По приглашению бенедиктинского аббата Субьяко и по рекомендации кардинала Евгения Тиссерана он соглашается выполнить фрески для новой семинарии в Субьяко: святого Бенедикта, образы Ветхого завета, затем святой Схоластики… И даже если это не «настоящие иконы», как он сам говорит, это был хороший опыт.
После отъезда Софронова в Америку в 1947 году пути иконописцев расходятся. О. Иероним остается в Риме, где его просят читать курс лекций по христианской иконописи Африки и Азии в Папском Урбанианском университете. Новые горизонты захватывающих исследований открываются перед ним. Но, увы, ненадолго: 29 марта 1952 года в Греческом колледже наступает его преждевременная кончина от разрыва сердца. Похоронен он был там же.
Позднее П.М.Софронов вспоминал о своём бывшем ученике, говоря: «Манера и стиль работы католического монаха выразились в особенной и своеобразной трактовке, как будто бы стиль византийский, но не такой, каким пишу я…»
Через своих многочисленных учеников Парижа, Праги, Рима и Америки Софронов не только передал, но и возродил старинную иконописную традицию в Европе и Новом Свете, выходя за пределы разделения церквей. Отдав им частичку своей души, он не только передал им наследие, он и обновил саму Церковь и сблизил христиан.
Антоний Ламбрехтс, Шеветоньский монастырь, Бельгия
Материал подготовлен редакцией газеты «Peipsirannik/Чудское побережье» при поддержке Муствеэского волостной управы
В настоящее время идёт работа по созданию Музея П.М.Софронова в деревне Тихеда (Муствеэская волость, Йыгевамаа), открытие которого планируется в мае 2019 года. Организаторы просят откликнуться всех, кто так или иначе был связан с семьёй Софроновых или друзьями иконописца из Причудья. Обратиться можно по э-почте peipsiajaleht@gmail.com или по тел. +372 5347 2127.
Фото: архив Гуверовского института, США. Иконописная школа в Риге, 1929. Пимен Софронов – первый слева в верхнем ряду.